Новости и события

Клисторин Владимир Ильич: В Вашем выступлении и во многих других выступлениях сквозит мысль, что в целом мы представляем, что происходит в нашей экономике. И вне зависимости от того, к какому направлению, к какой школе мы принадлежим, мы можем сказать, что следует сделать, для того, чтобы экономика развивалась более динамично, и место России в мировом хозяйстве было лучше. Как вы думаете, что мешает сейчас ответить на этот вопрос? Мы знаем, что нужно делать, но делаем почему-то нечто другое.

Клепач Андрей Николаевич: Я бы хотел сказать, что знания у всех разные. Если мы берём позицию, которая определяет то, как формируется бюджет, как проводится денежно-кредитная политика, то здесь нет ставки на то, что экономический рост – это то, что стоит на повестке дня сегодня или завтра. Исходят из того, что приоритетным в денежной политике является подавление инфляции, в настоящее время целевой уровень - 4%. Ради этого, ради поддержания курса рубля, его стабильности, а также, хотя на этом сейчас не акцентируется внимание официально, ради сохранения в ближайшее время высоких процентных ставок. Они сейчас в реальном выражении почти 4%, если брать ставку ЦБ. Если брать ставки по кредитам, то они ещё выше. В этих условиях естественно предприятиям трудно увеличивать свою задолженность, поэтому она толком не растёт. Это ограничивает экономический рост. В том числе, особенно, в тех секторах, где невысокая прибыль, где большие риски, и поэтому здесь кредитное плечо слабое и возможность манёвра ограниченна. Одновременно с этим мы понимаем, что ситуация с бюджетом объективно сложная, потому что доходы, связанные с нефтью упали, сама цена на нефть упала практически на 40%. Поэтому бюджет стал дефицитный, приоритетом является сокращение дефицита. В этом году это будет 3,6-3,7 %, на следующий год ставится задача 2,2 - два с небольшим %, потом - выход на 1,2% дефицита. В итоге, как декларировал сейчас Антон Геннадьевич Силуанов, это переход после 2019 года к новому бюджетному правилу, где дефицит будет носить минимальный характер, как у экономистов принято говорить, первичный дефицит будет отсутствовать. Это очень жесткая бюджетная политика. Если она является главной целью: понятно, что нужна низкая инфляция, понятно, что лучше иметь бездефицитный бюджет, чем дефицитный. Но возникает вопрос, а какова цена этого для экономики, и можем ли мы при таких параметрах провести желаемые преобразования в первую очередь социальные, связанные с преобразованием жизненного уровня пенсионеров, учителей, врачей, учёных, а также инвестировать необходимые средства в развитие и плюс решать задачи обороноспособности. Найти здесь консенсус очень сложно. Так или иначе, здесь приходится чем-то жертвовать. Чем и какие риски на себя брать - здесь много развилок. Я придерживаюсь той позиции, что в этих условиях нужно идти на более мягкую денежную политику и более существенные снижения процентной ставки и смягчение условий кредитования, которые очень жёсткие. Можно идти и на даже больший бюджетный дефицит, хотя вряд ли существенно больший. Но это временно, потому что ясно, что долго поддерживать его невозможно - это очень дорого. В этом плане найти баланс между осторожностью - поддержанием бюджетной и курсовой стабильности и за решением задач роста очень сложно, но акценты здесь у всех разные.

Клисторин Владимир Ильич: То есть фактически по ускорению экономического роста, который является источником ресурса для бюджетной системы, влияет на курс и на процентные ставки, вот здесь отходит на второй план немножко. То есть идея такая – мы стабилизируемся, а потом обеспечиваем рост?

Клепач Андрей Николаевич: Да.

Клисторин Владимир Ильич: На самом деле это на цифрах всё наглядно видно, потому что проектировки по прогнозу социально-экономическому развитию страны есть и там заложены возрастающие темпы экономического роста.

Клепач Андрей Николаевич: Они заложены возрастающими, но на следующий год финальных цифр нет, ожидается, что будет 0,4 % роста.

Клисторин Владимир Ильич: Это всё в пределах ошибки наблюдения.

Клепач Андрей Николаевич: Да, это еще нельзя назвать выходом из стагнации. Потом прогнозируется переход к росту – 1,5%, около 2 %. Это тоже возможно, но это существенно ниже, чем ожидаемый темп роста в мировой экономике, причём тот потенциал роста, который у нас есть, мы не используем в полной мере. В том числе даже безинфляционный потенциал.

Клисторин Владимир Ильич: Другой вопрос касается вашей деятельности в министерстве экономического развития. Создается впечатление, что прогнозы с 2008 года были излишне оптимистичны, в том числе и прогноз на 2009 год. Как вы думаете, в чем причина этого оптимизма?

Клепач Андрей Николаевич: Я бы не говорил, что вопрос здесь в оптимизме или нет. Прогноз, который закладывается в основу бюджета, всегда опирается на сложившиеся тенденции. Кроме этого мы всегда (и в 2009 году и до 2009 года) делали прогнозные оценки, которые можно назвать стресс-тестами.

Клисторин Владимир Ильич: То есть пытались учесть риски и возмущения со стороны, в виде инфляции?

Клепач Андрей Николаевич: Да, и более того мы оценивали, что применительно к 2009 и 2010 году может сложиться ситуация кризиса в мировой экономике, который затронет нас. Такого рода оценки, анализ они делались, они не были особо публичными. Есть такое понятие самосбывающийся прогноз – ты спрогнозируешь, что произойдет землетрясение, оно может произойти, может не произойти, но панику оно почти всегда вызовет. Здесь требуется осторожность. Мы действительно прогнозировали и предупреждали, что может быть спад мировой экономики и определенный негативный шок для России применительно к 2009 году и также предупреждали, что может быть существенное снижение курса рубля и в 2014 году. Однако масштабов, как мирового кризиса, так и падения, которое у нас реально произошло в 2009 году, мы недооценили. Это факт. То есть я бы не говорил, что мы не прогнозировали возможность такого развития событий, но предсказать, что спад будет настолько тяжелым, мы действительно не смогли. Мы исходили из того, что даже если спад произойдет, он будет значим достаточно ограничено.

Клисторин Владимир Ильич: И последний вопрос. Здесь в Институте экономики тоже занимаются макроэкономическим прогнозированием. В какой мере вы знакомы с публикациями наших сотрудников и у нас есть два замечательных журнала «Регион: экономика и социология» и «ЭКО». Могли бы вы каким-то образом рассказать о вашем знакомстве с этими феноменами.

Клепач Андрей Николаевич: Я считаю, что сам по себе Институт – это феномен. Еще в советское время под руководством Абел Гезевича Аганбегяна и сейчас. Не могу сказать, что я со всеми работами Института знаком, но я был регулярным читателем «ЭКО» в советское время и сейчас стараюсь его читать. Журнал, связанный с социологией и регионами – реже. Что касается аналитических и прогнозных работ, то это то, что связанно с экономикой Сибири и прогнозом, связанным с развитием регионов - скорее эти аспекты, чем в целом прогноз экономики России.

Клисторин Владимир Ильич: Совсем последний вопрос. Ваша роль во Внешэкономбанке. Судя по выступлению, вы не отошли от прогнозно-аналитической работы.

Клепач Андрей Николаевич: Да, в банке я выступаю как главный экономист. В этом смысле моя задача – это мониторинг экономических тенденций, прогноз в интересах Внешэкономбанка, наши прогнозы использует и правительство и компании - это в традициях институтов развития за рубежом, они тоже дают свои собственные прогнозные оценки, это World Bank и некоторые другие. Поэтому наряду с таким прогнозом макроэкономическим это тоже оценка макроэкономического влияния или роли тех или иных крупных проектов – ВСМ (высокоскоростные магистрали) или развитие «КАМАЗа» или развитии авиационной отрасли и тех или иных проектов, которые реализует ОАК (Объединенная авиастроительная корпорация ОАО). В принципе мы такого рода анализ и заключения готовим и представляем обычно в не очень публичном формате. Это тоже часть моей работы.

Клисторин Владимир Ильич: Понятно. Спасибо Вам, Андрей Николаевич. Мне было исключительно приятно с вами общаться.

Клепач Андрей Николаевич: Спасибо Вам.